Герменевтика (от греч. разъясняю, истолковываю) — искусство и теория истолкования текстов. В древне-греческой философии — искусство понимания и толкования иносказаний, многозначных символов и прочего; у неоплатоников — интерпретация произведений древних поэтов, прежде всего Гомера. У христианских философов — искусство толкования Библии. Особое значение приобрела у протестантских теологов, как искусство «истинной» интерпретации священных текстов, в их спорах богословами-католиками, которые считали невозможным правильное истолкование Священного писания без учета сложившейся традиции и церковного предания. С зарождением в эпоху Возрождения классической филологии Герменевтику стали понимать как искусство перевода памятников античной культуры на понятный язык современной культуры. Общефилософская проблема Герменевтики была поставлена в раннем немецком романтизме Фридрихом Шлегелем и разработана Шлейермахером, который был протестантским теологом и филологом-классиком одновременно.
У Шлейермахера Герменевтика рассматривается прежде всего как искусство понимания чужой индивидуальности, «другого». Предметом Герменевтики становится прежде всего аспект выражения, а не содержания, ибо именно выражение есть воплощение индивидуальности. Поэтому Шлейермахер отличал Герменевтику, с одной стороны, от диалектики, позволяющей раскрыть предметное содержание произведения, а с другой — от грамматики, которая не выявляет индивидуально-стилистической манеры произведения.
Как метод исторической интерпретации Герменевтика далее разрабатывалась Л. Ранке, И. Г. Дройзеном и особенно В. Дильтеем (историческая школа). Дильтей определяет Герменевтику как «искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений». Основой Герменевтики Дильтей считает понимающую психологию — непосредственное постижение целостности душевно-духовной жизни. Однако при психологическом подходе к реальности душевной жизни индивидуальности предстают как изолированные миры, и взаимопроникновение их невозможно. В этой связи основная проблема Герменевтики формулируется Дильтеем так: «Как может индивидуальность сделать предметом объективного познания чувственно постигаемое проявление чужой индивидуальной жизни?». Необходимость общезначимости познания требует выхода за пределы психологической трактовки индивидуальности, и по этому пути пошла феноменология. Анализируя «чистое сознание», Гуссерль выделил в нём несознаваемый фон интенциональных актов сознания, тот «нетематический горизонт», который даёт некоторое «предварительное знание» о предмете. Горизонты отдельных предметов сливаются в единый тотальный горизонт — «жизненный мир» — который делает возможным взаимопонимание индивидов; при любом исследовании далёкой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «горизонт», «жизненный мир» этой культуры, в соотнесении с которым мы только и можем понять смысл отдельных её памятников.
Хайдеггер считал, что реальность «жизненного мира» это прежде всего языковая реальность. В своих поздних работах, во многом определивших последующее развитие Герменевтики, Хайдеггер попытался освободиться от психологизма и субъективизма в понимании сущности языка. Язык как исторический горизонт понимания определяет судьбу бытия. не мы говорим языком, а скорее язык «говорит нами», язык — это «дом бытия». В результате Герменевтика из искусства истолкования исторических текстов, каким она была у Шлейермахера и Дильтея, становится «свершением бытия». Бытие говорит прежде всего через поэтов, слово которых всегда многозначно; истолковать его призвана герменевтическая философия.
Разработка философской Герменевтики как направления современной философии была начата итальянским историком права Э. Бетти и немецким философом Гадамером. В «Герменевтическом манифесте» (1954) и «Общей теории понимания» (1955) Бетти связывает Герменевтику с методологией исторических и гуманитарных наук, обращаясь к традиции немецкого романтизма и классического идеализма. Вслед за Дильтеем Бетти видит главную задачу в раскрытии исторических текстов, в «перемещении в чужую субъективность».
Гадамер, ученик Хайдеггера, понимает Герменевтику не просто как метод гуманитарных наук, а скорее как учение о бытии, как онтологию («Истина и метод. Основные черты философской Герменевтики» (1960). Однако в отличие от Хайдеггера Гадамер не отвергает «метафизической» традиции от Платона до Декарта, он хочет связать хайдеггеровскую Герменевтику с гегелевским мышлением, объединить в новом синтезе «речь» и «логос», Герменевтику и Диалектику. Он стремится «больше следовать Гегелю, чем Шлейермахеру». Если Бетти требует максимальной актуализации субъективного начала — личности исследователя, который должен заново оживить в себе историческое прошлое, воплотившееся в продуктах культуры, то Гадамер, напротив, считает такую актуализацию лишь помехой для исторического понимания: только отмирание всех актуальных связей с историческим явлением позволяет выявить его подлинную ценность. Здесь Гадамер выступает как критик не только философии Просвещения, но и романтизма и исторической школы вплоть до Дильтея. Согласно Гадамеру, основу исторического познания всегда составляет «предварительное понимание», заданное традицией, в рамках которой только и можно жить и мыслить; «предпонимание» можно исправлять, корректировать, но полностью освободиться от него нельзя, это необходимая предпосылка всякого понимания. Беспредпосылочное мышление — это, по Гадамеру, фикция рационализма, не учитывающего конечности человеческого опыта, т. е. его историчности. Носителем понимания, традиции является, по Гадамеру, язык. Критикуя позитивистское отождествление слова естественного языка со знаком, Гадамер видит заслугу В. Гумбольдта в том, что он «раскрыл сущность языкового понимания как миропонимания», положив тем самым начало Герменевтическому направлению в лингвистике. Развивая хайдегеровскую концепцию языка, Гадамер определяет его как игру: «играет сама игра, втягивая в себя игроков…», язык, а не говорящий индивид является субъектом речи. Поскольку история, по Гадамеру, подобно произведению искусства, есть своего рода игра в стихии языка, именно Герменевтика оказывается у него самым адекватным средством если не постижения её, то участия в ней. Это эстетически-игровое отношение к истине, «эстетическая необязательность» (Гадамер), находящая своё выражение в «двусмысленности оракула»,— один из источников свойственных философского Герменевтического скептицизма, субъективизма и релятивизма.
В 1960—70-х гг. проблемы Герменевтики разрабатывались П. Рикёром во Франции, Г. Куном, А. Аппелем в Германии, Э. Коретом, Э. Хайнтелем в Австрии, а также рядом философов в Дании, Нидерландах, США. При всём различии вариантов философии Герменевтики общими её чертами являются недоверие к непосредственным свидетельствам сознания, к провозглашённому Декартом принципу непосредственной достоверности самосознания и обращение к «косвенным» свидетельствам о жизни сознания, которые воплощаются не столько в логике, сколько в языке.